Человеческая сторона Охоты обсуждалась в разделе “Мужская инициация” (Man-Making). Из легенд ясно, однако, что к Охоте принадлежат фактически мертвые. В Страсбургской хронике (Strassburger Chronicle) за 1516г. описывается, что женщина видела среди воинства своего мужа, чья голова была разбита в куски во время войны; поэма Ганса Сача (Hans Sach) "Das wutend heer der kleinen dieb" (1539) описывает вод-полчища (англ. wod-host) в жутких подробностях, включая воронов, взмывающих высь, чтобы выклевать глаза мёртвых, пока в конце “там не появился повешенный в тот же день, что все ещё имел глаза и меня видел”. Вовлечение в процессию людей, неисполненных Вода (прим. речь о wod, состоянии исступления, вдохновения и пр.) в кавалькаду Воинства может быть опасно: Хроника фон Зиммернов (Zimmerische Chronik, прим. - южнонемецкая фамильная хроника семьи фон Зиммерн (Швабия), написана между 1558 и 1566гг. Фробеном Кристофом фон Зиммерном (Froben Christoph von Zimmern)) сообщает, как один человек перевязал призрака и сделался больным, пока другой отвечал охоте с тем же результатом. В Померании (Pomerania, северная Германия) и Вестфалии (Westfalia, северо-западная Германия) Охота преследует путников до смерти. М.Ландстад (M. Landstad) цитирует рассказ Телемарка (Telemark) про Асгардсрейд (Aasgardsreid), оставляющий мертвых висящими там, где они пили Йольский эль. “Он был одет как житель Нуммедаля (Nummedal, юго-восточная Норвегия) и имел серебряные пуговицы. Асгардсрейд поднял его в Нуммедале и перенес вдаль, и они, по-видимому, мчали его столь грубо, что его разорвало.” (“Северные народные исповеди” 13, стр.20 (Norsk folkeminnelags skrifter 13, p. 20)). Мотив живого человека, поднятого полчищем духов и перенесенного куда-нибудь особенно распространён в Германии и Норвегии. Любопытна форма этой темы, уникальная для Норвегии, когда речь идёт о людях, подвергающихся своего рода непреднамеренному разделению души и тела, которое лежит, будто мёртвое, в то время как их душа путешествует с oskorei , как описывает Ланстад: “Она упала обратно и пролежала целую ночь, как если бы была мёртвой. Было бесполезно трясти её, поскольку Оскорей увлек её.” Женщина затем пробуждается, что бы сообщить, как она мчалась с Воинством “так что пламя било из-под лошади” (стр.15). В Померании запирают двери для защиты детей, чтобы их не унёс Охотник, в Бохуслане (Bohuslän, Швеция) говорили, что “Один (Oden) едет по воздуху и берёт разные создания и детей с собой”. В Дании мы видим два противоположных представления: в домах, что построены вдоль “дороги короля Вольдемара” должны быть открыты двери, чтобы Охота могла свободно проехать (прим. – двери длинного дома располагались на торцах), но так же бытовало поверье, что двери должны быть заперты, так как визит “Одена” (“Oden”) приносит несчастье. Де Фрис считает, что исходное представление состояло в том, что проезд Вод-Полчищ мыслился приносящим благословение и лишь после христианизации Охота стала рассматриваться как орда демонов ( “Водан и Дикая Охота”, стр. 50 (Wodan und die wilde Jagd, p. 50).).
НравитсяПоказать список оценившихОтветить
Бьорн Торссон 9 ноя 2011 в 12:29
Как сказано в разделе “Мужская инициация”, приношения пищи и питья были часто оставляемы для Охоты. Так же, как и ужас, Воинство Вода приносило плодородие полям: рассказывается о норвежских “Йольских парнях” (jolasveinar), что зерно будет расти так же высоко, как они сумеют подпрыгнуть над землёй. Северное заклинание Последнего Снопа так же свидетельствует об этом: “Вод, даем твоей лошади нынче корм. Нынче чертополох и тёрн – в следующем году отменное зерно” (прим.пер. – в оригинале – “черотополох и колючки”, не именно тёрн). Де Фрис (De Vries) комментирует это следующим образом “(Водан) связан со временем Йоля, в которое он приходит на землю со своей свитой эйнхериев, ведя подвластных умерших в их прежние жилища… Они приносили удачу и благословение, но особенно благословляли урожай… Полчища мертвых, скитающихся в это время в полях и лугах, должны были мчаться вперёд в подобной мистической связи: их лидер Водан так же обладал властью над добрым урожаем” (“Водан и Дикая Охота”, стр.51 (Wodan und die Wilde Jagd, p. 51)).Это было истинно как для полчищ духов, так и для одержимых Водом людей, которые резвились в их масках.
Тесно связан с этими верованиями скандинавский обычай изображения ряжеными Йольского козла (англ. Yule-buck) – козлиной головы на па палке, которую носит из дома в дом молодой парень в меховой накидке и при этом всячески дурачится. Его приход мог означать добрую или дурную удачу, но во многих общинах его встречали с пением и танцами. Тем не менее, Йольский козёл был фигурой скорее устрашающей, чем забавной, одна быличка в Дании рассказывает о девушке, которая осмелилась танцевать с ним в амбаре в полночь, когда он ожил и стал бить её палкой, пока она не умерла. (Симпсон, “Скандинавские народные истории”, стр.80-81 (Simpson, Scandinavian Folktales, pp. 80-81)). В Норвегии и Швеции, где также были ряженые, Йольский козёл тоже кажется полностью сверхъестественным существом, лишенный костей и крови, с волосами, достаточно длинными, что бы спрятать его ноги. В прежние дни он прятался в кухонном подполе и должен был получать на Йоль пиво, шнапс (водку) и кашу, чем его удерживали от разрушений в доме. В Сондморе (Søndmøre, Норвегия) его называют могильным (или курганным) козлом (англ. Howe-buck) и, как считается, он обитает в могильных курганах, в Швеции во внезапных недомоганиях во время Йоля обвиняют именно этого козла (Фейльберг, Йоль (Fejlberg, Jul)). Так же иногда говорят, что “Новогодний козёл” заберёт того, у кого не будет новой одежды в это время.
Йольский козел может быть связан с козлами Тора (и как мы помним, в Германии “Санта-Клаус” иногда правит повозкой, запряженной двумя козлами), либо же он может входить в круг понятий той же дикой мощи смерти и плодородия, которую мы наблюдаем в Дикой Охоте. В святочном представлении в Оланде (Øland, Швеция) участвуют двое людей, “отец” и “сын” вместе с “козлом”, которые попеременно поют, заключая сделку на жизнь “козла” и рог. В конце третьей строфы в “козла” “стреляют”, он падает и лежит как мертвый. Затем его покрывают красным и белым плащом, последний стих сообщает, что “козёл” встаёт. трясёт бородой и скачет, одновременно ряженый, его изображающий, поступает как описано. В другой версии красным плащом накрывают козла перед убийством, затем – синим плащом (поскольку козёл был серым), затем белым (поскольку он был мертвым), затем золотым, потому что Йоль близко, и прежде чем его утащат прочь солить, он встаёт и трясёт бородой (Фейльберг, Йоль, II.стр.231-32 (Fejlberg, Jul, II, pp. 231-32)). Это подозрительно близко к легендарному описанию козлов Тора, которых можно было зарезать и съесть, а затем вернуть к жизни взмахом божественного Молота.
Козлов, сделанных из соломы, больших и маленьких, можно увидеть во время Йоля повсюду в Дании и Швеции. Общее украшение святок в этих странах – небольшой венок из соломы с маленькими подвешенными соломенными же козликами на нём. Эти творения - особенно большие, чьи бороды сделаны из колосьев ячменя и пшеницы – воплощают всё ту же связь смерти и плодородия. Козёл сам по себе довольно зловещее животное, и как показывают козлы, запряжные в повозку Тора, они способны, подобно лошадям и вепрям, путешествовать между мирами.
Хотя Последний Сноп был обычаем праздника Урожая (или, как вариант – Зимней Ночи (прим.ред)), специальные связки так же выставлялись во время Йоля “для птиц” – иногда на вершинах фруктовых деревьев. Этот обычай бытовал в Норвегии, Швабии, и на крайнем юге Германии (Фейльберг, Йоль, I, 143 (Fejlberg, Jul, I, 143)).Так как Последний Сноп особо связан с духами мёртвых, как и практика вывешивания даров на деревьях, возможно, что эти вязанки – “Снопы Йоля” сперва служили дарами богам/богиням и духам, которые могли являться принять их в форме птиц (особенно ворон и воронов?).
Наравне с Воданом Охота имела так же женского лидера Перхту/Берту (Perchte/Berchte) или Хольду (Holda), которые, как уже говорилось в разделе “Фрия” (Frija), вполне могут быть германскими сохранившимися аспектами Фрии, что оказались позабыты в северных рассказах. В народных процессиях в Верхней (Южной) Германии, ряженые в масках назывались "Perchten". Были как уродливые, так и прекрасные "Perchten" – первые носили маски зверей и чудищ, вторых украшали фантастические наряды. Красивые часто раздавали подарки, в то время как безобразные бегали и скакали в неистовстве. Подобно норвежским “Йольским парням” (jolsveinar), чем выше "Perchten” могли прыгнуть и чем более дико они кричали и носились вокруг, тем большее благословение они приносили местам, куда являлись (Де Фрис, “История религии” , I, стр.451 (de Vries, Religionsgeschichte, I, p. 451)).
В более мягком варианте младшие мальчики из родни могли бы переодеваться “Йольскими парнями” и обходить собравшихся с какими-то символами благословения – возможно, сухими колосьями с зерном – которые они должны были б раздавать в обмен на деньги или конфеты, как делают девушки – “ведьмы Остары” на празднике Остары.
Воинство Вода – не единственное сборище призраков, что бродит во время Йоля. Всевозможные мёртвые и немёртвые пересекают границу. В “Саге о Греттире” (Grettis saga) Глам (Glámr) встречается с существом, которое убивает его и становится причиной того, что он, в свою очередь, превращается в ужасного мертвеца-драуга (исл.draugr), явления призраков в “Саге о людях с Песчаного Берега” (Eyrbyggja saga, LIII-LIV)так же происходили на Йоль. Тролли совершенно обычны в это время, особенно в Исландии, но и во всей Скандинавии есть множество рассказов о бандах троллей, которые вламывались в дома людей, что бы отпраздновать свой собственный праздник, выгоняя хозяев-людей прочь. В “Саге о Хрольвве Жердинке” (Hrólfs saga kraka) женщина-альв является к королю Хельги на Йоль, и он зачинает от неё дочь, которая со временем становится причиной смерти Хрольва. Альвы курганов особенно активны в это время, и их часто видят путешествующими от холма к холму, те, кто посмотрит внимательно на холмы и камни, где они живут, может увидеть, как они празднуют и пляшут на Йоль.
Христиане тратили много времени, чтобы уберечься от Воинства Вода и других существ, что приходят в период Йоля. Фейльберг описывает, как норвежцы помещают кресты над всеми дверями своих домов и амбаров кидают сталь во все источники и колодцы (“Йоль”. II, стр.141-42 (Jul, I, pp. 141-42)), как кресты из соломы, рябины и других материалов были общераспространенными, и ножи клали лезвием вверх на подоконниках и дверных косяках (II, стр. 64,69(II, pp. 64, 69). Исландцы, однако, сохранили обычай, который, вероятно, был ближе к древнему: обычай “приглашения альвов в дом” (bjóða álfum heima). Хозяйка дома должна была подмести везде, затем зажечь свет по всему дому, где могла быть тень. Затем она выходила и обходила вокруг жилища, некоторые говорят, что три раза, и говорила: “Те, кто хочет прийти – приходите, те кто хочет остаться – останьтесь, те кто хочет идти – идите, но мне и моим не вредите” (Komi þeir sem koma vilja, veri þeir sem vera vilja, og fari þeir, sem fara vilja, mér og mínum að meinalausu) (Арни Бьернсон, Йоль в Исландии, стр. 138-39 )" (Árni Björnsson, Jól á Íslandi, pp. 138-39)). Это та форма обычая, что рекомендована верным. Для тех же, кого беспокоят тролли и злонамеренные призраки рябина и знак Молота Тора являются наилучшей защитой от таких существ.
Многие умершие, однако, на праздновании Йоля встречались весьма доброжелательно: особенно важно было одарить домашних духов-домовых (томте, ниссе, кобольдов, или как вы их предпочитаете называть) их порцией еды и пива, и возможно, табаком в наше время. Но более всего бытовало поверье, что умершие возвращаются проведать своих потомков в свой старый дом и посмотреть, что бы всё делалось правильно, и большой проблемой было, что бы все их устроило. Во многих домах в Норвегии кровати оставлялись для духов, а живые родичи оставались спать на йольской соломе на полу, в Борнхольме (Bornholm, Дания) было очень важно оставлять на ночь пищу на Йольском столе (Фейльберг, “Йоль”, II, стр.9 (Fejlberg, Jul, II, p. 9)). Не только умершие приглашались в дом, но и народ выходил проводить свои обряды, посвященные им, практика совершения приношений на курганах продолжалась в Швеции ещё в этом столетии (прим. – имеется в виду время написания данной редакции книги, 20в.)
Фруктовые деревья играли особенно важную роль во время Йоля. В “Книге сельской жизни Старой Англии “(Country Life Book of Old English Customs) Рой Христиан (Roy Christian) рассказывает как в Кархамптоне (Carhampton) и других деревнях Западной Стороны (англ. - West Country villages) в Старую Двенадцатую Ночь (17 Января) “селяне собирались в круг вокруг большой яблони в выбранном саду. Кусочки тостов, впитавшие сидр вывешивались на ветвях для малиновок (англ.robin, возможно – дрозд или пенка), которые представляют “добрых духов” дерева. Предводитель пирующих произносит заклинание и стреляет залпом из ружья, паля по веткам, что бы спугнуть злых духов. Затем дереву произносят здравицу сидром и побуждают песней приносить больше фруктов” (стр.133). В Дании народ выходил на улицу и тряс фруктовые деревья, затем обвязывал соломенные ленты или венки вокруг их стволов: таким образом они гарантировали хороший урожай фруктов на будущее лето (“Северная крестьянская религия”, стр.39 (Nordisk Bondereligion, p. 39)). Шведы разбрасывали крошки и остатки от Йольского угощения вокруг своих плодовых деревьев (Фейльберг, “Йоль”, I, стр.201(Fejlberg, Jul, I, p. 201)). Когда мы вдумаемся в значение яблока и плода вообще, это становится не слишком странным: для плодовых деревьев особым признаком была жизнь через смерть, яблоко воплощало надежду на возрождение и семя, приносящее душу в род. Приносящие плоды деревья таким образом рассматривались как почётные члены семьи – как Семейное Древо (англ. Bairn-Stock – букв. Детский Ствол) – в это священнейшее из всех времён. Те, у кого нет плодового или орехового дерева для пирушки, должны подвешивать яблоки на свое Йольское Дерево и провозглашать здравицу подобным же образом.
Специальное, очень крепкое пиво варилось для Йольского времени – пиво, которое многие небольшие европейские пивоварни ещё делают, - крепчайшее пиво в мире “Санниклаус” ("Sanniklaus") с 13,5% крепости, которое готовят только на Святки. Варится пиво, что пьётся на Йоль, должно бы, будь это возможно, несомненно, после Зимних Ночей. Однако крепкое пиво имеет тенденцию требовать более длительной выдержки в бутылке, чем лёгкое. Пиво, которое действительно сварено во время Йоля, полно магической силы и может быть использовано в течении года всякий раз, когда возникнет нужда в особой магии формирования Вирда, что присуща Йолю.
